– Кто ваша мать? – спросила Ева.

– Миссис Касл. Джорджи Касл. Ее ограбили? – Ева видела, что женщина, пытающаяся протиснуться мимо нее, уже не злится, а все сильнее беспокоится. – Она цела? Мама!

– Пройдемте со мной. – Ева крепко взяла ее за руку и затащила в кухню. – Ваше имя?

– Саманта Беннетт.

Кот окончательно потерял интерес к миске с кормом и стал тереться о ноги Саманты. Та привычно нагнулась и почесала его за ушком.

– Где моя мать?! – Тревога сменилась страхом, голос Саманты сорвался на крик.

Эту часть своей работы Ева ненавидела больше всего. За одно это можно было проклясть службу в полиции и сменить квалификацию.

– Мне очень жаль. Ваша мать умерла.

Саманта ничего не сказала. Ее глаза, такие же светло-карие, как у матери, затуманились. Ева усадила ее на стул, чтобы она не грохнулась на пол.

– Это ошибка! – пробормотала дочь. – Ведь это ошибка? Мы идем в кино. На девятичасовой сеанс. По вторникам мы всегда ходим в кино… – Она уставилась на Еву с безумной надеждой. – Мама не могла умереть! Ей всего сорок, у нее крепкое здоровье. Она сильная женщина!

– Боюсь, здесь нет ошибки.

– Несчастный случай? – Глаза дочери наполнились слезами. – Она попала в аварию?

– Это не несчастный случай. – Ева собралась с духом: – Ваша мать убита.

– Нет! Это невозможно… – По щекам Саманты покатились слезы, голос стал хриплым, голова беспомощно затряслась. – Ее все любили. Все! Никто ее не обижал. Я хочу ее увидеть. Немедленно!

– Я не могу вам этого позволить.

– Но она моя мать! – Слезы стекали с подбородка, но голос окреп. – У меня есть на это право. Я хочу видеть свою мать!

Ева взяла Саманту за плечи и снова усадила.

– Сейчас вы ее не увидите. Ей это все равно не поможет, вам тоже. Лучше ответьте на мои вопросы – тогда мне легче будет найти того, кто это сделал. Хотите чего-нибудь? Может, кого-нибудь позвать?

– Нет, не надо. – Саманта нашла в сумочке платок. – Мужу и детям я все сообщу сама. И отцу… Боже, как я им расскажу?!

– Где ваш отец, Саманта?

– Он живет… в Вестчестере. Они развелись два года назад. Дом остался у него, потому что мама решила переехать в город. Она хотела стать писательницей. Хотела писать книги…

Ева взяла из-под фильтра стакан с водой и подала Саманте.

– Вы знаете, на что жила ваша мать?

– Да. – Саманта поджала губы, комкая ледяными пальцами мокрый платок. – Ее никто не мог отговорить. Она смеялась и твердила, что настало время встряхнуться, что до сих пор она совсем не знала жизни, а теперь изучит ее и напишет отличные книги. Видите ли, моя мама… – Саманта сделала жадный глоток. – Она очень рано вышла замуж. А несколько лет назад заявила, что хочет перемен. Мы не смогли ее разубедить. Когда она что-то вбивала себе в голову, ее уже никто не мог вразумить!

Она снова зарыдала, закрыв лицо ладонями.

Ева забрала у нее почти полный стакан и терпеливо ждала, когда Саманта справится с первой волной горя.

– Как они разводились? – спросила она наконец. – Ваш отец был на нее зол?

– Он был в полном недоумении, очень страдал. Отец хотел, чтобы она вернулась, говорил, что это просто настроение. Он… – Внезапно сообразив, что имеет в виду Ева, она вздрогнула и убрала от лица ладони. – Отец бы ее пальцем не тронул! Никогда, ни за что! Он ее любил. Ее все любили. Ее было невозможно не любить.

– Хорошо. – Ева решила отложить эту тему на потом. – Вы были близки с матерью?

– Очень.

– Она рассказывала вам о своих клиентах?

– Иногда. Меня это, признаться, смущало, но она умела превратить все в повод для смеха. У нее это прекрасно получалось: она называла себя «сексуальной бабушкой» и так заразительно смеялась, что…

– Она не говорила, что кто-нибудь из клиентов вызывает у нее тревогу?

– Нет. Она умела управлять людьми. Это было частью ее обаяния. Мне бы хотелось, чтобы вы не думали о ней дурно. Мама собиралась опубликовать книгу и бросить это занятие.

– Вы когда-нибудь слышали от нее имена Шерон Дебласс или Лола Старр?

– Нет… – Саманта поднесла руки к волосам, чтобы поправить прическу, и вдруг замерла. – Старр? Лола Старр? О ней я слышала в новостях. Ее тоже убили. Господи, господи… – Она уронила голову, и рыжие волосы окончательно рассыпались.

– Полицейский проводит вас до дому, Саманта.

– Я не могу уехать Не могу ее оставить!

– Придется. Я сама ею займусь. – Ева взяла Саманту за руки. – Даю слово, я о ней позабочусь. Идемте. – Она помогла ей встать и, придерживая за талию, повела к двери. Ева хотела спровадить дочь убитой, прежде чем явятся эксперты и примутся за обработку спальни. – Ваш муж дома?

– Да, дома, с детьми. У нас двое детей: четыре года и шесть месяцев. Тони с ними.

– Хорошо. Скажите ваш адрес.

Бедняжка едва стояла на ногах, но успела продиктовать адрес. Насколько Ева могла судить, жила она в очень дорогом квартале Вестчестера.

– Рядовой Бэнкс!

– Я!

– Отвезите миссис Беннетт домой. Я поставлю к двери другого. И оставайтесь с ее семьей сколько понадобится.

– Будет исполнено! – Бэнкс участливо повел Саманту к лифту. – Сюда, миссис Беннетт, сюда, – бормотал он на ходу.

– Вы ее не бросите? – спросила Саманта, обернувшись у дверей лифта.

Ева выдержала ее полный горя взгляд.

– Даю слово.

Спустя час Ева вошла в помещение полицейского участка с котом под мышкой.

– Что, лейтенант, поймали очередного террориста? – крикнул дежурный сержант, довольный собственным остроумием.

– С тобой не соскучишься, Райли. Шеф на месте?

– Ждет вас. Вам ведено немедленно подняться. – Сержант погладил кота. – Еще одно убийство?

– Ну да!

Громкое чмоканье заставило Еву обернуться, она увидела ухмыляющегося детину в комбинезоне одного цвета с кровью, стекающей из уголка его рта. Одна его рука была прикована наручниками к скамейке, другая елозила по ширинке. Наглый глаз подмигивал Еве.

– Эй, крошка, глянь, что у меня для тебя припасено!

– Передай майору Уитни, что я уже иду, – сказала она Райли, закатившему глаза.

От скамьи на расстоянии воняло блевотиной, но Еве все равно пришлось пройти мимо нее.

– Какое милое приглашение, – бросила она, стараясь не обращать внимания на вонь.

– Смотри, киска! Видала таких малышей?

Избитый субъект уже расстегнул ширинку и теперь помахивал предметом своей гордости. Ева приподняла бровь.